Из пламя_и

Лидия Белова

О телефильме «Из пламя и света» –

по свежим впечатлениям

Пятисерийный телефильм о М.Ю.Лермонтове был показан по каналу «Культура» в июне 2008 года, хотя в титрах годом создания указан 2006-й (видимо, было кому не разрешать его выпуск на телеэкран). Прежде чем высказываться об этом фильме – для тех, кто читает статьи моего сайта, – скажу несколько слов о биографических фильмах как о жанре.

Жанр нелегкий для сценаристов – во всяком случае, для сценаристов думающих, ответственных, талантливых. Ведь большинство зрителей заинтересуются скорее художественным фильмом с интригующей фабулой, чем фильмом документальным, все сюжетные линии которого хотя бы поверхностно известны. Благодарными будут поклонники главного героя – но только в том случае, если авторы стремятся быть максимально объективными. При этом условии углубляется, становится ярче наше представление о герое, мы узнаём и что-то новое о нем и его эпохе. Не «глянца» ждет зритель, не демонстрации безупречности героя, а правдивости. При этом, конечно же, должно возникнуть внутреннее согласие с образом, который создает исполнитель главной роли.

Телефильм, так ярко названный («Из пламя и света», напомню, – строка из стихотворения Лермонтова «Есть речи – значенье // Темно иль ничтожно…»), разочаровывает с первых же кадров. Лермонтов и Столыпин-Монго совершенно неузнаваемы: Столыпин похож на Лермонтова, а Лермонтов – на Гоголя. Не совсем подходит для Лермонтова рост актера-Столыпина: кажется, он выше всех в этом фильме, а Лермонтов был среднего роста. Но уж и вовсе не подходит актер, играющий Лермонтова, – с его длинным носом и совсем не лермонтовскими глазами. Неужто так трудно было найти среди нынешней актерской молодежи подходящего исполнителя, руководствуясь самым объективным свидетельством – автопортретом Лермонтова? Хорошо известно, что он никогда не льстил себе, не искажал и не украшал свой облик, да и живописное его мастерство, объективность, точность не вызывают сомнения.

Но главная беда не в актерах, а в сценарии. Сценарист (А.Червинский) явно принадлежит к тем «поклонникам» Лермонтова, которые при первой же возможности переименовали Лермонтовскую площадь и станцию метро «Лермонтовская» и которые упорно доказывают нам, что поэт недостоин всенародной любви, что и в дуэли с Мартыновым виноват он сам, его несносный характер. Скажу уже здесь, опережая конкретный разговор о сериях телефильма: еще в 1991 году Леонид Зингер дал аргументированное, с опорой на документы, доказательство целенаправленной организации Васильчиковыми, отцом и сыном, смертельной дуэли Лермонтова с Мартыновым (статья «Загадки второго издания «Героя нашего времени». – «Москва», 1991, №7). Собственно, о сыне это было известно давно – заслуга Л.Зингера в том, что он доказал причастность к заговору и его отца, И.В.Васильчикова, который был председателем Государственного совета и «доверенным лицом» Николая I. Судя по последним кадрам телефильма, сценарист знает о Васильчиковых – так зачем же с маниакальным упорством доказывать зрителям, что дело всё равно не в заговоре, а в характере поэта? (Характер, кстати, был замечательный, но об этом позже.)

Я неустанно опровергаю измышления недоброжелателей Лермонтова, ибо считаю: именно Лермонтов, как никто другой, учит нас мыслить самостоятельно, иметь граждански значимую позицию, осознавать свою причастность к Высокому Космосу, любить не власть страны, а ее землю и ее народ – народ тружеников и воинов, – а также любить соседей по планете, ближних и дальних: «…Небо ясно, // Под небом места много всем, // Но беспрестанно и напрасно // Один враждует он – зачем?..» («Валерик», 1840). Вспомним и «Смерть Поэта», «Бородино», «Думу», «Выхожу один я на дорогу…» (где «спит Земля в сиянье голубом»), «Родину», «Пророка» и многие другие его шедевры из шедевров; я уж не говорю о пронзительной любовной лирике, о завораживающей мелодике стиха… Вас всё это не убеждает? Так зачем вы беретесь за фильм о нем? Сочиняли бы вымышленные истории о никогда не существовавших людях, не приплетая к этому личность Лермонтова, – и вам хорошо, и зрителям развлечение!

Итак, телефильм состоит из «жизненных картинок», в которых почти всё происходит вопреки и поперёк реальной биографии и реальной личности Лермонтова. Это еще один «сюрприз» нам – после недавнего телефильма «Печорин». Поразительно: откуда у Лермонтова столько недоброжелателей? Венценосный его недоброжелатель Николай I давным-давно почил в Бозе, выслуживаться нашим современникам, в отличие от современников Лермонтова, не перед кем, – а вот поди ж ты! Кстати, «лже-Печорина» тоже долго не выпускали на телеэкран, что радует: значит, среди российских чиновников от культуры есть люди, объективно оценивающие великого поэта.

Выдержать все пять серий этого якобы созданного «из пламя и света» телефильма было истинной пыткой, и прежде всего – пыткой скукой. Но мне пришлось выдержать: сейчас многие плохо знают биографию Лермонтова, а потому кто-то должен же дать оценку этому длинному-длинному, скучному-скучному сочинению с немеряным количеством лжи!

Известно, что прототипом главного героя мистико-фантастической повести Лермонтова «Штосс» – художника Лугина – был сам Лермонтов; заканчивая словесный портрет Лугина, автор говорит: «…в нем не было ничего отвратительного». Но не так думает Червинский: Лермонтов у него заявляет: «Я урод!». А затем, в других сериях, дважды повторяет еще одну самооценку: «Ничтожество… какое же я ничтожество!..» Нигде – ни в письмах поэта, ни в его «личностных» стихах – подобных самооценок нет, ибо нет для этого никаких оснований. Близко к реальной самооценке Лермонтова высказывание Печорина в «Княжне Мери»: «Зачем я жил? для какой цели я родился?.. А, верно, она существовала, и, верно, было мне назначение высокое, потому что я чувствую в душе моей силы необъятные…» Надо быть уж очень большим фантазёром, чтобы согласовать такую самооценку с «ничтожеством»! (Уже не впервой уточняю: не будучи двойником автора, Печорин наделён многими его чертами – наряду с чертами хорошо знакомой поэту аристократической «золотой молодежи».)

Звучат эти слова о себе – «Ничтожество… какое же я ничтожество!..» – после унизительной аудиенции у А.Х.Бенкендорфа, который якобы распекал юношу за стихотворение «Смерть Поэта». Между тем Бенкендорф не допрашивал Лермонтова лично, а лишь отдал распоряжение об этом Начальнику Штаба, генералу П.Ф.Веймарну. Моя поправка не имела бы особого значения, не сохранись вот такое свидетельство:

«…Михайло Юрьевич будет наверное прощён в бытность Государя в Анапе… граф Бенкендорф два раза об этом к нему писал и во второй раз просил доложить Государю, что прощение этого молодого человека он примет за личную награду…» – Из письма друга и родственника Лермонтова (по жене), А.И.Философова, с Кавказа от 1 сентября 1837 года.

Причина такой «личной» симпатии Бенкендорфа к Лермонтову проста: за опальным поэтом – влиятельные семейства Столыпиных и Арсеньевых; да и родство Лермонтова с автором этого письма имело для Бенкендорфа немалое значение: А.И.Философов был адъютантом великого князя Михаила Павловича и воспитателем младших сыновей Николая I. Неприязнь шефа жандармов к Лермонтову началась значительно позднее, в 1840 году, – вместе с возникшей тогда же неприязнью самого царя (причины ее обстоятельно изложены в моей книге «Александра и Михаил. Последняя любовь Лермонтова». – М., Профиздат, 2005 и 2008).

Да и сам разговор дворянина с дворянином, как он показан в телефильме, невозможен для XIX века. Уничижительный тон высокопоставленного лица по отношению к другому представителю правящего, привилегированного сословия мог быть допущен только после «выбытия» дворянина из этого сословия. Известен, например, случай вызова офицером на дуэль за грубость самого Николая I – правда, когда он был еще великим князем, а не царем; случались, впрочем, такие казусы и с царями.

Давно не дают покоя недоброжелателям Лермонтова и пресловутые 300 рублей, пересланные с ним родителями Мартынова из Москвы на Кавказ в 1837 году в конверте с письмами: откуда Лермонтов мог знать, какую именно сумму послали сыну родители? Неужто так трудно догадаться, что папа-Мартынов (или мама) сказал Лермонтову: «В этом конверте – наши письма Николеньке, да еще 300 рублей, чтоб он там ни в чем не нуждался». «Оказии» на Кавказ случались нередко, и в дальнейшем, видимо, еще не раз родители отправляли сыночку деньги таким образом. В сентябре 1837 года, когда Лермонтов еще не успел встретиться с Мартыновым, его ограбили в Тамани «под чистую» – пришлось занимать тысячу рублей у родственника, генерала П.И.Петрова. Всё это хорошо известно из писем того времени, в том числе из письма в Москву самого Мартынова, который в тот период ни претензий, ни подозрений не имел. Разговоры о вскрытии конверта с письмами он начал в 1841 году, уже после гибели поэта, стараясь хоть как-то оправдаться за убийство (именно начал такие разговоры в 1841 году, а не прекратил, как он утверждает в телефильме). Зачем сценаристу понадобилось вновь цепляться за эту давно надоевшую историю, понять невозможно, – разве только быть уверенным в его неприязни к Лермонтову. Так не берись за фильм о нем!

К пресловутой истории с «тайной» трёхсот рублей присоединяется еще и эпизод с пятаком: Лермонтов берет у Столыпина-Монго монету, чтобы загадать, ехать ли в Пятигорск, и затем отказывается эту монету возвращать! Глупее ничего нельзя придумать, ибо деньги у них были общие и, значит, никакой необходимости одному – требовать назад свой пятак (!), а другому – отказываться его возвращать. «Столыпинский пятак присвоил, раз уж не удалось присвоить мартыновские 300 рублей» – так, что ли?

Сплошное вранье – и о бунте в Московском университете: бунт был (хотя не в 1830-м, как получается по телефильму, а 16 марта 1831 года), но не против подавления польского восстания, а всего лишь против грубостей университетского преподавателя, М.Я.Малова. И главное, Лермонтов в этом бунте участвовал, а вовсе не уходил от всех, как показано в фильме. Свидетельством тому осталось стихотворение 1831 года «Послушай, вспомни обо мне…» и пояснение университетского друга, Николая Поливанова, в альбом которого это стихотворение было вписано 23 марта 1831 года (т.е. вскоре после «бунта»): «Михайла Юрьевич Лермантов написал эти строки.., когда вследствие какой-то университетской шалости он ожидал строгого наказания». Более того, Аким Шан-Гирей, живший вместе со своим старшим (троюродным) братом и в Москве, и в Петербурге, говорит о «маловской истории» как о причине ухода Лермонтова из университета.

Наказания Лермонтов ожидал не напрасно: хотя его и не посадили в карцер вместе с Александром Герценом и еще несколькими студентами, отобранными «наугад» (см. «Былое и думы» Герцена), но через год, в апреле 1832-го, по жалобе Малова, отосланной в Петербург, санкции против «бунтовщиков» возобновились, и Лермонтову было «посоветовано уйти». Свидетельство не плохого, а хорошего отношения университетского руководства. Вспомним, что Герцен в университете остался, но участие в студенческом бунте сделало его «неблагонадежным» на несколько лет вперед, и его наказывали, отправляли в ссылку по малейшему поводу.

Вернемся к Александру Васильчикову, которого офицеры якобы встретили на Кавказе как «своего», то есть тоже ссыльного. Но в этом обществе и Столыпин-Монго не был ссыльным (в 1840 году он уже второй раз поехал на Кавказ «охотником», чтобы поддержать Лермонтова), и самого Васильчикова никто не ссылал: он приехал в составе инспекционной комиссии. И, выполняя наказ отца, стал главным провокатором вызова Лермонтова на дуэль (хоть кем-нибудь!). Мартынов подвернулся очень кстати: его недавно отчислили из казачьего полка за шулерство в картах, и он ждал случая выслужиться, вернуться в армию, чтобы не возвращаться с позором в Москву, к родным.

Слава Богу, организацию дуэли сценарист не приписал Столыпину-Монго, как это иногда делается. Зато уж в сцене дуэли Васильчиков – сама справедливость! Хотя реально именно он спровоцировал выстрел Мартынова: тот колебался, видя, что Лермонтов держит свой пистолет дулом вверх, то есть намерен стрелять не в противника, а в воздух. И вот в этот напряжённейший момент Васильчиков заорал: «Стеляйте, а не то я вас разведу!». Ну и разведешь – эка беда? – но это в спокойной обстановке, а не в такой… И Мартынов «подчинился» истерическому воплю…

Изображение светского и офицерского общества во всех сериях антиисторично, вульгарно, с ориентиром на нравы «новых русских», а вовсе не на XIX век. «Лермонтов» ведет себя со светскими барышнями так, будто это девицы из борделя. Столь же надуманно и вульгарно поведение отца Лермонтова, Юрия Петровича, беспрестанно орущего. Ложь – его крики в общении с женой. Поссорились они всего однажды, и домашние это запомнили именно в связи с исключительностью этого случая. Не хочу даже повторять то гнусное оскорбительное слово, которое якобы бросает юной жене Юрий Петрович.

Мария Михайловна скончалась от чахотки в 22 года, а взаимная их влюбленность началась, когда ей было 16. В войну 1812 года она ждала любимого, замирая от страха за его жизнь. И вот счастье: вернулся живым и здоровым! Добилась согласия матери на брак, вопреки ее нежеланию отдавать свою богатую невесту за человека малообеспеченного. Да, не ладил Юрий Петрович с тёщей (но не с женой!), а потому уехал в Москву подыскивать дом или квартиру для самостоятельной жизни молодой семьи. Однако отношения с Елизаветой Алексеевной были у него светски-сдержанными; он не раз вместе с сёстрами приезжал погостить в Тарханы, бывал и в Москве для встреч с сыном… Вообще этот современный «телеор», взаимные грубые оскорбления характерны только для наших шоу-телефильмов – даже и не для современной нашей жизни, и уж тем более не для нравов XIX века.

Из серии в серию зрителям навязывается мнение, что Лермонтов был в обществе невыносим – раздражал всех своими глупыми шутками (создатели фильма переносят на него собственную назойливую глупость – например, в эпизоде с черным платком на глазах), был одинок в студенческие годы (между тем существовала даже «веселая банда» университетских друзей Лермонтова; сохранилось немало его стихотворений, обращенных к московским приятелям, да и некоторые письма, записки сохранились; наконец, свидетельство отнюдь не угрюмой, а веселой студенческой юности – светлые воспоминания об университете в поэме «Сашка»). Ответом на миф об угрюмости Лермонтова и о его несносном характере может быть цитата из воспоминаний графини Ростопчиной, которую я уже не раз приводила в своих статьях о Лермонтове; – речь идет о последних месяцах пребывания поэта в Петербурге в 1841 году:

«Отлично принятый в свете, любимый и балованный в кругу близких, он утром сочинял какие-нибудь прелестные стихи и приходил к нам читать их вечером. Веселое расположение духа проснулось в нем опять в этой дружественной обстановке, он придумывал какую-нибудь шутку или шалость, и мы проводили целые часы в веселом смехе, благодаря его неисчерпаемой веселости».

Письмо Е.П.Ростопчиной к Александру Дюма-отцу переиздавалось в составе сборника «М.Ю.Лермонтов в воспоминаниях современников» множество раз – но создателей фильма такие свидетельства не интересуют. Им нужен миф о нелюдимом, нелюбимом, уродливом Лермонтове. Зачем – ума не приложу!

Об угрюмости Лермонтова говорит только один человек – его недолгий сокурсник по словесному отделению университета Павел Вистенгоф. Объясняется это просто: на словесное отделение Лермонтов перевелся с нравственно-политического после «маловской истории» (наверняка тоже было «посоветовано уйти» преподавателями, во избежание репрессий, – пока на другой факультет). Среди студентов нового для него факультета Лермонтов и в самом деле мог быть какое-то время отчужденным – но и то не со всеми, и об этом вспоминает тот же Вистенгоф, рассказывая о балах в Московском Дворянском Собрании.

Не могу не остановиться и на образе деда Лермонтова, Михаила Васильевича Арсеньева (который – к сведению режиссеров фильма – в молодые годы воевал за свободу Армении и Грузии). Из него создатели фильма тоже сделали карикатуру. Михаил Васильевич был предводителем дворянства Чембарского уезда Пензенской губернии; человек умный, светски воспитанный, в фильме он не находит ничего лучшего, как явиться в гостиную демонстрировать свои предсмертные муки. Ну что тут говорить? Без комментариев.

В общем, весь этот фильм, созданный «по заказу Московского правительства» (!), сочинён людьми по меньшей мере безответственными. Более всего удивляет, как это такие творцы гадостей не боятся наказания Небес!

Л.А.БЕЛОВА

17.06.08